Взаимоотношения с местными организациями и вышестоящими органами

Среди многих десятков тысяч предприятий и строек страны наиболее крупные, стоящие на ключевых позициях народного хозяйства, подчинены непосредственно союзным и союзно-республиканским министерствам и ведомствам. Перед ними эти предприятия несут ответственность за свою деятельность и выполнение государственного плана.

Однако всякое предприятие расположено на территории того или иного района или города, и его партийная организация входит в состав районной или городской парторганизации, а само предприятие находится в определенных отношениях с местными органами управления. Центральные комитеты ком-партий союзных республик, крайкомы, обкомы, горкомы и райкомы партии осуществляют партийное руководство и контроль за деятельностью хозяйственных органов. Условием успешной работы руководителей предприятий союзного или республиканского подчинения являются правильные отношения с местными советскими и партийными органами.

На чем основаны отношения руководителя предприятия с Местными партийными органами?

Коротко я бы ответил так: на строгом соблюдении требований Программы и Устава партии, на правильном сочетании единоначалия и партийного контроля деятельности администрации. Хозяйственный руководитель обязан работать в тесном контакте с партийными органами, не допуская при этом нарушения единоначалия, вмешательства в оперативную хозяйственную деятельность.

Главное для хозяйственного руководителя во взаимоотношениях с местным партийным органом - это самому твердо держаться правильных партийных позиций, ставить выше всего интересы партии, социалистического государства. А это требует и умения ценить критику со стороны парторганизации, ее советы и рекомендации.

Глубоко убежден, что вопрос о взаимоотношениях хозяйственных и партийных руководителей волнует многих хозяйственников и партработников.

Прибывая на новое место, после первоначального знакомства с руководителями местных партийных и профсоюзных организаций я уже во время приемки дел подробно беседовал с секретарем партийной организации и председателем комитета профсоюза принимаемого предприятия или треста. От них узнавал положение дела.

После того как входил более или менее в курс дела, я обязательно встречался с секретарем своего райкома или горкома партии, председателем райкома профсоюза, а затем с секретарем обкома партии, председателем облисполкома, председателем обкома профсоюза, чтобы поделиться своими впечатлениями о состоянии принятого хозяйства и поставить перед ними отдельные вопросы, выявившиеся при приемке дел. Узнавал их мнение о работе своего предприятия и о недостатках, которые надо устранить. Они обычно давали характеристику работникам, моему предшественнику, рассказывали, на чем он спотыкался. Как и всякий советский хозяйственник и коммунист, я постоянно ощущал огромное значение идеологической, массово-воспитательной и организаторской деятельности партийных организаций. Сочетание партийной работы с хозяйственной обеспечивало большие успехи как в росте производства и улучшении материально-бытовых условий трудящихся, так и в повышении их культурного уровня.

Где бы я ни работал, у меня складывались деловые, товарищеские отношения с партийными руководителями. У многих их них я учился. Как правило, во главе губкомов и обкомов партии стояли крупные работники. Особо должен назвать таких деятелей партии, с которыми мне пришлось встречаться, как

С. В. Косиор и Р. И. Эйхе (Сибкрайком партии), Н. М. Шверник и И. Д. Кабаков (Уральский обком партии), Л. И. Мирзоян (ЦК КП Казахстана), А. В. Гриневич и Н. Н. Зимин (Иркутский губком партии), В. А. Строганов (Томский губком партии), Г. М. Попов, Б. Н. Черноусое (Московский обком КПСС). От чих я получил большую организационную помощь, моральную поддержку и добрые советы. Они не подменяли и не обезличивали советские хозяйственные и профсоюзные организации, а правильно, по-ленински осуществляли свое руководство через облисполкомы, облсовнархозы, облсовпрофы и другие организации области.

Обкомы партии осуществляли свое руководство путем обсуждения на бюро или пленумах хозяйственных вопросов и состояния советской и профсоюзной работы. И мне как управляющему трестами многократно доводилось делать доклады на бюро и пленумах обкомов. Как правило, перед докладами проводилась проверка всей хозяйственной, партийной, советской и профсоюзной работы нашего района. Помимо докладов на бюро и пленумах, у меня были беседы с секретарями обкомов партии. Во время этих бесед они давали свои указания и советы и принимали по отдельным вопросам оперативные решения. Все это явилось для меня большой школой.

Хочется хотя бы кратко сказать о таких деятелях нашей партии, как С. В. Косиор, Н. М. Шверник и И. Д. Кабаков. Станислав Викентьевич Косиор, член партии с 1907 г., один из руководителей борьбы за победу Советской власти на Украине, с 1922 г. был секретарем Сиббюро ЦК РКП(б) и Сибкрайкома РКП(б).

Станислав Косиор - один из самых обаятельных людей, с которыми мне приходилось встречаться. Его простота, искренность и товарищеская сердечность в обращении с людьми сразу располагали к нему всех, кто с ним сталкивался. Он удивительно быстро и легко входил в доверие к людям.

Со Станиславом Викентьевичем я близко познакомился во время его приезда в Анжеро-Судженку весной 1924 г. Вместе мы посещали шахты. Войдя в раскомандировочную шахты,, после первых приветствий он обращался к шахтерам:

- Ну, товарищи, рассказывайте, что у вас здесь плохо, что хорошо, чем недовольны.

На вопросы рабочих Косиор отвечал откровенно, не скрывая больших трудностей. Уже через несколько минут после начала беседы со Станиславом Викентьевичем рабочие чувствовали себя так, как будто давно его знают, как с хорошим, близким товарищем, и разговоры принимали непринужденный, дружеский характер.

С. В. Косиор много сделал для подъема хозяйства огромного Сибирского края, занимавшего территорию протяженностью по железной дороге свыше 3 тыс. км, начиная с Омской губернии и кончая Бурят-Монгольской автономной областью (ныне Бурятской АССР).

В Анжерке с 1 по 5 апреля 1924 г. Сибкрайком РКП(б) проводил 1-ю партийно-производственную конференцию работников Кузбасса. На конференции выступили с докладами С. В. Косиор, управляющий Кузбасстрестом В. М. Баженов и председатель Сиббюро ВЦСПС Ю. Фигатнер. На этой конференции и во время посещения шахт рабочие говорили Косиору о сквозь Недовольстве "желтой книжкой" (так называли шахтеры действовавший в Кузбассе Справочник норм на горные работы, отпечатанный на желтой оберточной бумаге). В Справочнике были высокие нормы выработки для крепких углей и для откатки на короткие расстояния. На более мягких углях и на откатке на дальние расстояния, наоборот, нормы были занижены.

По инициативе Косиора вопрос о недостатках нормирования в Кузбассе обсуждался в Сибкрайкоме РКП(б), нормы были пересмотрены и исправлены.

В декабре 1922 г. начались перебои с поступлением на Анжерку зерна, которое перемалывалось на наших двух мельницах. Произошли задержки с выдачей муки. Снабженцы объясняли это изменениями нарядов среди месяца: с одного пункта отгрузки зерна наряды сняли и перенесли на другой, а там не были запланированы вагоны. Положение ухудшилось Начались массовые не выходы на работу. А тут близилось рождество и святки, которые тогда праздновало население.

По решению Анжеро-Судженского райкома партии я срочно выехал в Новониколаевск (ныне Новосибирск). Там было установлено, что зерно отгружено. Но теперь получение зерна нас уже не устраивало. Мы не смогли бы перемолоть его до праздников и обеспечить всех рабочих хлебом. Я пошел к Косиору и доложил о положении дел. Он вызвал полнаркомпрода по Сибири и потребовал экстренно доставить муку на Анжерку. Вагоны с мукой были прицеплены к пассажирским поездам и прибыли в срок.

У С. В. Косиора коммунисты-хозяйственники учились умению чутко улавливать настроения рабочих масс и быстро на них реагировать.

Николай Михайлович Шверник в конце 20-х годов был секретарем Уральского обкома ВКП(б). Я работал тогда управляющим трестом "Ураласбест" и ощущал его большую помощь. В январе 1929 г. постановлением Президиума ВСНХ СССР "Ураласбест" передавался в ведение ВСНХ РСФСР. Такой передачей "Ураласбест" приравнивался к предприятиям республиканского значения, которым в то время уделялось небольшое внимание. Н. М. Шверник добился оставления "Уралсбеста" в системе союзной промышленности.

Партийная организация "Ураласбеста" длительное время входила в состав Белоярской районной, в основном сельской, .партийной организации. По инициативе Шверника был создан Асбестовский райком ВКП(б) с непосредственным подчинением сначала Свердловскому окружкому партии, а затем Уралобкову ВКП(б).

Иван Дмитриевич Кабаков, член партии с 1914 г., принадлежал к гвардии подпольщиков-ленинцев. Он был одно время председателем Уралоблисполкома, а с начала 1929 г. - секретарем Уральского (затем Свердловского) обкома ВКП(б). Обком и облисполком уделяли большое внимание Асбестовской парторганизации и "Ураласбесту", добиваясь резкого увеличения добычи асбеста и развертывания строительства. В частности, по просьбе Уралобкома на "Ураласбест" была направлена агитбригада ЦК ВКП(б), которая провела большую агитационно-массовую работу по мобилизации производственных коллективов на выполнение первой пятилетки. Важную роль сыграло постановление бюро обкома ВКП(б) о применении на "Ура- ласбесте" впервые на Урале прогрессивной системы сдельной оплаты труда квалифицированных рабочих.

Кабаков повседневно оказывал большую помощь всему коллективу асбестовцев. Он участвовал в решении вопросов, связанных с реконструкцией карьеров и обогатительных фабрик, оснащением их современной техникой, вникал в рабочий быт. Всякий раз, когда перед асбестовой промышленностью возникали сложные проблемы, И. Д. Кабаков выносил их на обсуждение в обком. В то же время он высмеивал хозяйственников, которые шли в обком со всякой мелочью, стремясь каждый свой шаг как бы "оформить" партийным решением и застраховаться. Он постоянно говорил, что это ведет к снижению ответственности хозяйственных руководителей перед партией и правительством.

Обычно принципиальные вопросы работы трестов решались в обкомах партии. Но вся повседневная хозяйственная деятельность трестов велась в непосредственной связи с руководителями городских и районных парторганизаций. Я знал многих секретарей горкомов и райкомов как политически грамотных руководителей, правильно понимавших свои задачи, умевших координировать хозяйственную и организаторскую работу с агитационно-пропагандистской. Дружно работали мы с секретарем Анжеро-Судженского райкома партии Гроднером, секретарями Асбестовского райкома Вержбицким и Денисовым, секретарем Копейского райкома Ессяком, секретарем Карагандинского горкома партии Красавиным.

Довелось мне работать и с секретарем райкома партии Загайновым в Черемхово, который полностью шел в фарватере хозяйственного руководства. Это было отрицательным явлением, ибо секретарь своего мнения не имел, во всем поддакивал хозяйственникам. С таким секретарем не посоветуешься, а если ты допускаешь ошибку, он тебя не поправит. Партийное руководство в такой ситуации ослабляется.

Среди районных и городских руководителей, а иной раз в числе областных работников встречались и такие, которые, наоборот, пытались обезличить хозяйственное руководство, проявляли местнические тенденции и даже выдвигали иногда незаконные требования. Бывали случаи, когда работники райкома или обкома партии, исполкома требовали передать местной организации временно или навсегда какое-то хозяйство союзного предприятия, строительные материалы, рабочую силу, денежные средства на местные нужды.

Во времена моей работы управляющим Черембасстрестом приглашает однажды меня секретарь райкома партии Боханько. Являюсь. У него сидит председатель горсовета Шомбин.

- Товарищ Парамонов, горсовет хочет отоорать у треста мельницу. Что ты скажешь на это? - спрашивает Боханько.

- Мне не совсем понятно, как это горсовет может отбирать у треста предприятия?

- Очень просто. Вынесем постановление горсовета и от-берем,- вставляет Шомбин.

- Мы горсовет поддерживаем в этом вопросе,- заявляет Боханько.

- Мельница включена в Устав треста и горсовет не имеет права отбирать предприятия у союзного треста, а я не имею права передавать.

- Нас поддерживает губисполком, и мы добьемся передачи,- горячится Шомбин.

- Поддерживать вас губисполком может, а отбирать и он не имеет права.

- Значит, отказываешься передать мельницу? - спрашивает Боханько.

- Не имею права.

Коллектив мельницы, узнав о требовании горсовета, направил ко мне целую делегацию с просьбой не передавать предприятие.

- Мельница горсовету нужна, как дойная корова, чтобы только выжимать из нее прибыль. Никакой технической и материальной помощи мы от него не получим,- заявили делегаты во главе с секретарем партячейки и председателем месткома.

Горсовет обратился в арбитраж при Совнаркоме СССР и, конечно, получил отказ.

Ф. Э. Дзержинский говорил в одном из своих выступлений:

"Я знаю факты, когда тот или другой председатель треста, работающий в провинции, защищает общегосударственные интересы, не считаясь с географическим нахождением данной фабрики, действуя на пользу не только данной местности, но имея в виду и общегосударственные интересы,- очень часто такие хозяйственники проходят довольно тяжелую и мученическую дорогу, им очень часто выражают недоверие, стараясь мелочными обвинениями их выжить... Мы должны выступить на стороне тех, кто испытывает гонение, вытекающее из местничества..."^*

^* (См. Дзержинский Ф. Э. Избранные произведения, т, 2, с. 11)

Я не раз напоминал местным руководителям эти слова Феликса Эдмундовича.

В 1936 г. меня назначили управляющим строительным трестом "Карагандашахтстрой". По приезде в Караганду я увидел, что местные организации озабочены только выполнением плана добычи угля, а шахтному строительству внимания не уделяют. А если уделяют, то лишь в той мере, в какой на новостройках добывается уголь.

На всех строящихся шахтах велись чисто эксплуатационные работы по добыче угля из лав и камер, а горные капитальные работы были почти прекращены.

Местные руководители при первых же встречах предъявляли мне требование: увеличить добычу угля и довести ее до 3000 т в сутки при плане 1800 т. О требовании скорее закончить строительство шахт ни одного слова никто не сказал.

Я стал усиливать эксплуатационные работы. Но потом понял, что это была ошибка. Нарушен был приказ Наркомтяжпрома.

Однажды я поехал вместе с секретарем Карагандинского обкома партии Пазиковым осматривать строительство шахт. и жилищ, которое трест вел скоростными методами в Караганде. Ходом строительства и организацией работ он остался доволен. После этого Пазиков решил посмотреть строительство, осуществляемое областным стройтрестом. Здесь он нашел крайне неудовлетворительное ведение работ, увидел наметившийся срыв сроков окончания объектов и решил часть работ передать "Карагандашахтстрою". Не переговорив предварительно с работниками треста, он созвал совещание по местному строительству и заязил:

- Облстройтрест с работами не справляется, поэтому мы решили строительство кинотеатра передать "Карагандашахтстрою".

- Я не могу принять никакие работы без разрешения наркомата,- сказал я.- Имеется категорический приказ, запрещающий строительным организациям выполнять работы, не во-шедшие в план.

- Ни в какой наркомат мы обращаться не будем, а вынесем постановление обкома и будешь строить,- начал горячиться Пазиков.

- До включения в план нашего треста этих работ строить не имеем права,- настаивал я на своем.- Придется сообщить в ЦК ВКП(б), как вы обращаетесь с приказом наркома, за выполнением которого местные организации должны следить.

Пазиков понял свою ошибку и поставил вопрос иначе:

- Скажи, что нужно сделать, чтобы строительство кинотеатра передать "Карагандашахтстрою"? Мы так долго добивались кредитов и срыва допустить не можем...

- Нужно поставить вопрос перед наркоматом. Выход только один. Облисполком, а еще лучше вместе с обкомом партии напишет письмо в наркомат с просьбой включить в план треста "Карагандашахтстрой" постройку кинотеатра. Я совместно с вами подпишу письмо, где возьму обязательство, что трест построит кинотеатр без ущерба для строительства объектов Угольной промышленности. Не сомневаюсь, что разрешение через неделю получим. А пока возьму проект и смету и будем готовить договор.

И, действительно, через неделю мы получили разрешение и построили прекрасный кинотеатр "Победа", до сих пор являющийся украшением города.

Почти везде, где мне доводилось работать, я имел неприятности... с кирпичом. Стало закономерностью: как только строители расширят производство местных строительных материалов, так появляются не прошенные потребители, от которых приходится отбиваться.

Вот случай, имевший место до войны, когда я работал управляющим шахтостроительным трестом в Подмосковном бассейне. При большом объеме строительства собственная база по производству местных строительных материалов была у треста слабая. Хотя кирпичный завод треста был самым большим в Тульской области, кирпича все же не хватало. А на территории Мосбасса, вблизи Сталиногорского химкомбината, скопились огромные запасы прекрасных шлаков. Трест построил шлакоблоковый завод, и это несколько смягчило острую нехватку кирпича.

На наш кирпич нашлись сторонние охотники. На одном из заседаний бюро Сталиногорского горкома моему заместителю предложили отпускать кирпич по указанию горкома.

В свою очередь и Тульский обком партии вынес постановление о распределении трестовского кирпича различным строительным организациям области. Секретарь обкома по строительству вызвал меня в Тулу, дал прочитать постановление и объявил:

- Отпускай кирпич согласно этому документу.

- Но у треста не хватает кирпича для шахтного строительства, которое ведем по постановлению ЦК партии и Совнаркома.

- Какой ты член партии, если не хочешь выполнять постановление обкома? - заявил секретарь.

- У треста есть приказ наркома, запрещающий отпускать кирпич кому бы то ни было, кроме строек Наркомугля. Прошу дать мне выписку из постановления о распределении кирпича, чтобы я мог сообщить наркому.

- Выписку из постановления тебе вышлют.

С этим я и ушел.

Выписка из постановления обкома мне не была прислана, и трест никому кирпича не отпустил.

После окончания войны, когда Мосбасс был восстановлен и там велось крупное строительство новых шахт, довоенная история повторилась, но в несколько ином варианте. На этот раз, как только наш трест расширил собственное производство строительных материалов, на них стали покушаться различные организации. На одном из собраний городского партийного актива начальник Сталиногорского ГРЭСстроя обрушился на меня с резкими нападками. Причиной был все тот же кирпич.

Я увидел, что часть актива отнеслась с сочувствием к этому выступлению. Получаю слово и решаю дать бой.

- В выступлении начальника ГРЭСстроя я выглядел бюро-кратом, но "Мосшахтстрой" кирпичом не спекулирует, а расходует его на строительство шахт для увеличения добычи угля, остро необходимого стране. "Мосшахтстрой" бьется изо всех сил, чтобы увеличить выпуск стеновых материалов. За три года мы восстановили кирпичный завод, расширили старый шлако-блоковый завод, построили второй такой же завод. И не только мы, но и другие строительные организации налаживают производство стеновых материалов. А что сделал начальник ГРЭСстроя? Ничего. Мы с ГРЭС, у него из-под носа, возим на автомашинах шлаки за 15 километров и делаем из них шлакоблоки, а он сидит на шлаках и палец о палец не ударяет. А ведь мы много раз предлагали: "Дайте нам шлакобгоки, а мы дадим вам эквивалентное количество кирпича". Партийный актив должен осудить бездеятельность начальника ГРЭСстроя и потребовать, чтобы он, наконец, занялся производством стеновых материалов.

Почти все присутствующие зааплодировали.

Практика хозяйственной работы столь многообразна, а ситуации нередко складываются столь неожиданные, что порою нелегко сразу разобраться и принять верное решение. Тут только может быть один ориентир - конечный государственный интерес.

В конце 1953 г. был случай, поставивший меня в затрудни-тельное положение. В первых числах сентября 1953 г. тресту "Мосграждануглежилстрой", где я был управляющим, и другим строительным организациям Москвы были поручены большие работы по реконструкции здания ГУМа с крайне коротким сроком окончания - к 7 ноября 1953 г. Работы велись под неослабным ежедневным контролем МГК КПСС.

Когда работы здесь были достаточно сильно развернуты, в горкоме партии собрали строителей и потребовали безусловной сдачи жилых домов в размере, установленном годовым планом. Работы по реконструкции ГУМа уже, конечно, во внимание не принимались. Наш трест должен был до конца 1953 г еще сдать четырнадцатиэтажный дом на 1-й Мещанской улице (ныне проспект Мира) жилой площадью 5700 кв. м и две секции дома на улице Правды площадью 2100 кв. м. Но, кроме того, от нашего треста потребовали сдать еще одну секцию дома ЦСУ СССР на Щербаковской улице площадью 1800 кв. м. Работы здесь шли под контролем заведующего отделом Моссовета.

В первой декаде декабря, после проверки состояния пусковых домов стало ясно, что при форсировании работ по Щербаковской улице мы сорвем окончание и сдачу двух более крупных объектов. Пришлось дать распоряжение усилить работы на 1-й Мещанской улице и улице Правды за счет снятия рабочих с Щербаковской. Два дома мы закончили и сдали в срок. А если бы разбросали силы на три фронта - не выиграли бы боя ни на одном.

При отчете в МГК КПСС наши действия были одобрены. Так иногда приходится нарушить формальную директиву, чтобы спасти дело. Это лучше, чем, действуя по букве приказа, сорвать работы.

Я заострил внимание на расхождениях с отдельными местными работниками, но, разумеется, не эти "конфликты" делали погоду. Не нуждается в доказательстве тот факт, что только с помощью партийной организации хозяйственные руководители могут достигать успехов. Налаживанию дружной работы с руководителями местных организаций я уделял много внимания.

Сложным является также вопрос о взаимоотношениях хозяйственника с вышестоящими хозорганами, их руководителями и аппаратом. У меня это был Главшахтстрой.

Со своими руководителями я стремился установить такие отношения, чтобы они помогали делу, которое нужно было делать без заискивания перед ними, путем взаимного уважения, конечно, если они того заслуживали.

Мне приходилось работать с руководителями, которые по своему интеллектуальному развитию, политическому кругозору, техническим знаниям и организаторским способностям были значительно выше меня. Это такие хозяйственные деятели, как

А. И. Муралов, Н. М. Федоровский, В. М. Бажанов, М. Л. Рухимович, А. П. Завенягин, Г. А. Ломов и др. Но мне приходилось работать и с такими руководителями, которые были по своим знаниям, культурному уровню и способностям ниже своих под-чиненных. Они наносили ущерб государству своими нелепыми приказами и распоряжениями. Разумные возражения и замечания они рассматривали как "оскорбление мундира" начальства, неумно подчеркивали свое высокое служебное положение. А когда мы обращались по неправильным решениям или нерешенным вопросам к заместителю наркома (заместителю министра) или к наркому (министру), то имели большие неприятности.

Через голову непосредственного начальника - у меня это обычно был начальник главка - к заместителю наркома (министра) или к наркому (министру), как правило, я не обращался. Но бывали случаи, когда я ходил с жалобами на начальника главка, и тогда заявлял прямо, что пойду к заместителю министра или к министру с жалобой. А по трудным вопросам, таким, как материально-техническое снабжение или выделение кредитов на строительство, начальники главков нередко сами посылали меня к министру.

Когда идешь к начальнику главка и особенно к министру или заместителю министра, нужно быть готовым дать исчерпывающий ответ по всем вопросам своей работы.

Для докладов руководителям я вооружался показателями работы за ряд лет и месяцев. Очень важно иметь с собой схему размещения предприятий, ген планы предприятий, планы горных работ и графические диаграммы работы по основным показателям. Наполеон говорил: "Беглый чертеж лучше подробного доклада".

К руководителям лучше идти с подготовленными проектами приказов, распоряжений или телеграмм.

В резолюции XII съезда РКП(б), проходившего в апреле 1923 г., есть целый раздел, посвященный хозяйственникам, их положению и задачам.

Вот текст резолюции:

"Работа руководящих хозяйственников (цеховых мастеров, директоров заводов и фабрик, председателей и членов правлений трестов и пр.), поскольку задачей их является понижение расходов производства и извлечение прибыли, наталкивается на чрезвычайные трудности, приводящие нередко к конфликтам, смещениям и перемещениям. Хозяйственник стоит всегда перед двумя опасностями: а) восстановить против себя своей повышенной требовательностью рабочих предприятия и их представительные органы или местные партийные и советские учреждения; б) пойти в вопросах производительности труда, заработной платы и пр. по линии наименьшего сопротивления, поступаясь тем самым прибыльностью предприятия и, следовательно, его будущим. Разумеется, директор советской фабрики должен с величайшим вниманием относиться к материальным и духовным интересам рабочих, к их чувствам и настроениям Но в то же время он не должен никогда упускать из виду, что высшей его обязанностью по отношению к рабочему классу в целом являются повышение производительности труда, понижение себестоимости продукции, увеличение количества материальных благ в распоряжении рабочего государства. Партийные и профессиональные работники обязаны оказывать советскому директору на этом пути всемерное содействие. Внимательность, настойчивость и расчетливость являются необходимыми качествами советского хозяйственника.

Хорошо справляющийся со своими обязанностями директор Должен быть огражден от всяких неожиданностей и случайностей, от всяких, без крайней нужды, перебросок и перемещений.

На защиту и поддержку директора, зарекомендовавшего себя положительными результатами работ, центральные и местные органы партии должны бросать всю силу своего авторитета"^*

^* (КПсс в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК,1. с. 701-702.)

Как замечательно звучат эти слова и сегодня!

Не потеряло своего значения и такое место из резолюции XII съезда партии:

"С другой стороны необходимо со всей решительностью проводить, как правило, обязательное на всей территории СССР, что директор, не выполнивший своих обязательств, не может быть приглашен (назначен) вновь на такую же или высшую работу до тех пор, пока он работой на низших должностях не докажет, что им приобретен достаточный опыт для того, чтобы ему вновь можно было доверить серьезное дело".

От вышестоящей организации наши предприятия и стройки ждут прежде всего консультации, хорошего совета, а не бумажных приказов. Скажи, как лучше организовать дело, какие применить новые методы и новые приемы работы, и местные работники будут тебя уважать.

К сожалению, аппараты министерств, главков, комбинатов в прошлом нередко подбирали людей, преимущественно умеющих писать бумаги: приказы, распоряжения, справки, заключения, объяснения, записки. При выезде на производство и стройки такие люди собирали много сведений и справок, фактов и фактиков. Разобраться же в делах по существу: правильно ли ведутся работы, дать хороший совет, показать, как надо вести дело и устранить недостатки,- эти люди могли далеко не всегда. Вспоминаю, как начальник производственного отдела по строительству шахт в Кузбассе горный инженер В. пробыл почти полгода на строительстве шахты Тайбинской, в Прокопьевском районе, но не увидел, что рудничный двор этой шахты пройден и забетонирован не по проектному профилю. При профилировании откаточных путей бетонное крепление оказалось висящим "на припечках", как говорят горняки, и под него пришлось подводить фундаменты. Это были дополнительные очень трудоемкие работы, намного удорожавшие строительство.

Нередко командируемые вышестоящими организациями любят собирать отчетные данные по выдуманным ими формам. Я категорически сопротивлялся составлению таких справок, руководствуясь постановлением правительства, запрещающим требовать сведения, помимо отчетности по установленным ЦСУ формам. Вспоминаю, как в начале 1941 г. в Мосбасс приехал заведующий угольным отделом Госплана СССР М. А. Щедрин. Он привез новые формы статистических сведений, заполнение которых требовало огромной работы. Я отказался от представления такой отчетности и согласился давать любые сведения по формам ЦСУ. Щедрин пожаловался председателю Госплана Н. А. Вознесенскому. Николай Алексеевич позвонил к нам в трест, чтобы узнать, в чем дело. Я сказал ему, что от меня требуют нарушения закона, и просил избавить работников треста от большой ненужной работы. И представитель Госплана вполне обошелся без дополнительных справок.

Один из замечательных крупных хозяйственных руководителей И. Т. Тевосян, занимавший должности наркома судостроительной промышленности, наркома (затем министра) черной металлургии, заместителя Председателя Совета Министров СССР, нередко выезжал на отстающие заводы, чтобы "разобраться, в чем причина", и на хорошо работающие, чтобы "поучиться у них".

- Учиться никогда не поздно,- любил он говорить, собираясь на объезд заводов.

- Как сказать,- возразил однажды ему один из ответственных наркоматовских краснобаев.- Вот если в пятьдесят лет начнешь учиться петь, то должен помнить, что слушать тебя будут уже только ангелы.

- А ты что, собираешься на заводе арии что ли исполнять? Тогда оставайся тут, мы можем и без тебя обойтись.

Шутник поспешно удалился. А Тевосян продолжал:

- Вот приедет такой на завод, наговорит уйму всего, а результатов от его пребывания никаких. Каждый приезд работников наркомата на завод должен быть событием. К командировке надо тщательно готовиться, знать, зачем едешь, какие вопросы должен разрешить. В противном случае появление работника наркомата будет приносить заводу не пользу, а вред^*.

^* (См. Емельянов В. С. На пороге войны. М.: Советская Россия, 1971, с. 118.)

У нас прежде не было строгой системы контроля и посещения предприятий представителями вышестоящих организаций. Иногда в течение года никто не приезжал. А то вдруг нагрянут комиссии и бригады сразу от нескольких организаций. Своими проверками и требованиями различных справок и отчетов задергают предприятие, его руководство и весь аппарат управления. Я считаю, что представители министерств и их главков должны дважды в год приезжать с детальными проверками предприятий: перед составлением годового плана и после представления годового отчета. А еще - только по чрезвычайным случаям.

Не берусь предлагать кодекс взаимоотношений хозяйственника с руководителями местных партийных и вышестоящих хозяйственных органов. Я описываю свой опыт, но хорош он или плох, об этом пусть судят читатели. Найдутся хозяйственники, имеющие иной, возможно лучший, опыт, пусть они поделятся им. Если это поможет новым молодым кадрам хозяйственных руководителей в какой-то мере избегать ошибок, то Цель нашей работы будет достигнута. Здесь хочу лишь подчеркнуть, что установление правильных взаимоотношений с местными органами не всегда дается легко, достигается иногда в процессе преодоления противоречий и даже конфликтов. Но в конце концов побеждает правильная, партийная, принципиальная линия, которая служит нашему великому делу!