Школа Серго Орджоникидзе

О хозяйственниках, на долю которых выпало счастье работать под руководством Григория Константиновича Орджоникидзе, у нас говорили: "Они прошли школу Серго". Это была школа ленинского партийного воспитания и социалистического хозяйствования. Как жаль, что до сих пор нет у нас такой книги, где бы исследовался и обобщался метод хозяйственного управления, складывавшийся под руководством Орджоникидзе.

Мои заметки, естественно, не претендуют на восполнение этого пробела, но я не могу не рассказать об этих сторонах хозяйственной деятельности Орджоникидзе, его глубокой партийности, которые оставили у меня след на всю жизнь.

На мою долю выпало счастье не раз встречаться с Орджоникидзе, слушать его выступления многократно, а говорить о нем в среде хозяйственников и рабочих - без конца.

Наш нарком был человек удивительный и редкий.

Григорий Константинович Орджоникидзе, которого все между собой, а многие и в глаза называли просто Серго, был одним из любимцев партии. Любили его за прямоту, за неподдельную искренность. Он был человек горячий, увлекающийся, моментами вспыльчивый. В минуту вспыльчивости - резок, мог выйти из себя, но при этом сам так волновался, переживал, что обижаться на него было невозможно. Серго являлся для хозяйственников и государственным руководителем, и партийным наставником.

Иногда он прямо по-отечески учил нас.

- Возьмитесь за дело, изучите каждую свою ошибку, каждый промах и исправляйте их, и тогда дело хорошо пойдет^*.

^* ( См. Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи, т. 2 М.: Госполитиздат, 1957, с. 501)

Очень хорошо написала об Орджоникидзе, как о человеке и большевике, Н. К. Крупская:

"Серго больше всего думал о деле и меньше всего о себе. Глубоко волновался он успехами дела, которому отдавал все свои силы, всего себя без остатка. И это страховало его лучше всего от бюрократизма, от формального отношения к делу, к людям...

Был он смелым, смелым перед лицом опасности, перед лицом врага, перед лицом трудностей. Себя не жалел, но и от людей требовал беззаветной преданности делу. Была у него большевистская широта горизонта. "Коммунисту должно быть дело до всего", - часто говорил Ильич. И Серго было дело до всего - до людей и их жизни"^*.

^* (Правда, 1937, 27 февраля)

Г. К. Орджоникидзе был назначен председателем ВСНХ СССР 10 ноября 1930 г. В этот период система управления промышленностью была довольно сложной. В конце 1929 г.- начале 1930 г. производилась, на мой взгляд, неудачная попытка построить управление нашей крупной промышленностью по образцу мощных американских концернов-корпораций, таких, как "Юнайтед стейтс стил корпорейшен", "Стандарт ойл" и др. Реорганизация была предложена комиссией, которая ездила в США для изучения американского опыта в области организации управления промышленностью. У нас были созданы на базе главков и синдикатов громоздкие всесоюзные объединения-концерны: "Союзуголь", "Цветметзолото", "Минералруд" и др.

Сейчас даже представить себе трудно, как объединение "Союзуголь", находившееся в Харькове, могло управлять Кузбассом, Черембассом, "Челябуглем", "Дальуглем". Во главе объединения вначале стоял Семен Шварц, длительное время руководивший профсоюзом горнорабочих. Правление "Союз- угля" состояло в основном из бывших работников ЦК союза и было прозвано "профсоюзным".

Дела в объединениях тяжелой промышленности шли неважно, а в легкой, преимущественно текстильной,- значительно лучше. В газете "За индустриализацию" 15 декабря 1930 г. по этому поводу была опубликована знаменательная статья под заголовком: "Учитесь по блестящим примерам текстильщиков". Тогда приняли решение перенести опыт легкой промышленности в тяжелую. Но как это было сделано? Простой перестановкой людей. Например, председателем объединения "Союзуголь" был назначен М. А. Дейч, работавший длительное время председателем правления Камвольного треста, а затем объединенного с трестом "Моссукно"; председатель правления Шелкотреста С. М. Франкфурт был направлен начальником Кузнецкстроя. Немало путаницы внес Дейч в угольную промышленность, которую он не знал. Угольщики прозвали период его руководства "шерстяным".

Уже с августа 1930 г. пришлось начать разукрупнение наиболее громоздких объединений. "Союзуголь" был разделен на "Уголь" во главе с Дейчем и "Востокуголь" во главе сначала с Я. К. Абрамовым, а затем с М. Л. Рухимовичем. Позднее было разделено "Машобъединение" на "Тяжмаш", "Средмаш" и "Трансмаш" и др.

До ВСНХ Орджоникидзе в течение четырех лет был председателем ЦКК - наркомом РКИ. Под его руководством ЦКК - РКИ проделала огромную работу. Серго хорошо знал "узкие места" промышленности. Он начал работу в ВСНХ с повышения личной ответственности руководителей за работу треста, предприятия, цеха, решительно устранял организационную путаницу, неразбериху и либерализм, имевшие место в системе ВСНХ. Доведенную до крайности функциональную систему управления, когда вопросы треста или предприятия приходилось решать с различными отделами ВСНХ - финансовой политики, экономики труда, планово-экономическим и другими, Орджоникидзе сломал. Мы сразу почувствовали облегчение. Ведь до этого работники треста и предприятия чувствовали себя больше подчиненными соответствующему отделу ВСНХ или главка, чем своему управляющему трестом и директору. Отделы из Москвы стали командовать соответствующими работниками предприятий через головы их руководителей.

"Функционалка" приводила к "войне" отделов между собой как в самом ВСНХ, так и в трестах и на предприятиях. Нормировщики воевали с производственниками, финансисты - со снабженцами, механики -с горняками.

Орджоникидзе был сторонником создания специализированных отраслевых главков, которые были бы способны двинуть промышленность вперед по пути технического прогресса. Сначала он создал отраслевые сектора. Начальником угольного сектора ВСНХ в 1931 г. был назначен В. М. Бажанов, кстати сказать, ярый противник бывших объединений.

Серго Орджоникидзе по-хозяйски стал наводить порядок как в аппарате ВСНХ, так и во всей промышленности. В ВСНХ СССР он пришел, имея громадный партийно-политический и хозяйственный опыт, глубокое знание нашей экономики. Тем не менее Серго, как он сам не раз говорил, никогда не переставал учиться экономике производства. Вникая в дела той или иной отрасли промышленности, он садился за книги, даже за учебники. Всякий выезд на предприятия он использовал для изучения специфики производства.

Серго с первых дней работы в ВСНХ стал окружать себя талантливыми хозяйственниками, экономистами, инженерами, учеными. Он любил выслушивать их и не стеснялся спрашивать о том, чего не знал.

Большим советом Серго с хозяйственниками явилась созванная в конце января 1931 г. и продолжавшаяся неделю 1-я Всесоюзная конференция работников промышленности. Она проходила в Москве, в Колонном зале Дома Союзов. Я был делегатом этой конференции от "Ураласбеста".

После IV Всероссийского съезда совнархозов, состоявшегося в мае 1921 г., это был первый большой форум деятелей промышленности с широким представительством работников предприятий. Рассматривались и текущие животрепещущие вопросы промышленности, и перспективные.

Я до этого много слышал о Серго, не раз обращался к нему письменно, но только на Всесоюзной конференции работников промышленности ощутил, какая сила влияния и человеческого обаяния заложена в этом человеке.

30 января Орджоникидзе выступил с докладом "Третий год пятилетки и задачи работников социалистической промышленности". Это была развернутая экономическая программа, которая несколько дней обсуждалась на пленарных заседаниях и в секциях.

Серго выступал с большим темпераментом. На трибуне перед ним лежали бумаги, но он не любил говорить по написанному и поэтому надолго оставлял их. Крепко обрушился он на канцелярские методы работы, на свирепствовавший тогда бумажный поток.

- Нельзя себя успокаивать посылкой какой-либо бумажки. В ВСНХ поступило за январь около 84 тысяч бумажек. Неужели вы думаете, что такое количество бумаги мы в состоянии прочесть и дать членораздельный ответ. Я прямо скажу, что из этого, кроме траты дефицитной бумаги, ничего не получится.

Серго решительно требовал умения хозяйствовать по-большевистски, введения подлинного хозрасчета. Он обратился к аудитории:

- А теперь разрешите вас спросить, какое объединение у нас на хозрасчете? Какой завод у нас сейчас на базе хозрасчета целиком и полностью? Скажите, пожалуйста, у кого из вас - директоров заводов - цех находится на хозрасчете?

Весь зал пришел в движение. Одни кричат: "Есть". Другие: "Мало". Третьи: "Нет".

Серго улыбается, поднимает руки, чтобы утихомирить ауди-торию, и переспрашивает:

- Много?

Кто-то кричит с места:

- На бумаге!

Серго замечает:

- Трудно разобраться. Одни говорят - есть, другие говорят - мало, а третьи говорят - на бумаге. Я думаю, что последние ближе к истине.

Во время процветания функциональной системы управления У предприятий были отобраны склады о материалами и оборудованием, а у трестов - материально-технические базы. Орд-жоникидзе с возмущением сказал:

- Вчера я случайно узнал, что склады на фабриках и заводах находятся не в руках директоров, а в руках других лиц.

Голос с места:

- Правда, два директора имеется.

- Два директора! - продолжал возмущаться Серго.- А вы что делаете? Имеются совершенно ясные указания по этим вопросам партии и правительства, а вы - члены партии, на что смотрите, когда эти решения извращаются и вас отстраняют от дела... Будь я директором завода, руководителем завода и вдруг ко мне кто-нибудь пришел бы и сказал: "Склад находится не в твоем распоряжении". Я бы ему показал!

И поднял вверх свой кулак. Зал горячо аплодировал.

Серго предложил: "Давайте запишем в наше решение, что.." директор является на заводе в пределах предоставленных ему законом прав полным хозяином"^*

^* (За индустриализацию, 1931, 9 февраля)

Серго неоднократно обращался к делегатам конференции с вопросами, получал ответы, живо и остроумно реагировал на них.

Основной идеей доклада была борьба за досрочное выполнение первой пятилетки. План производства и капиталовложений за первые два года пятилетки перевыполнялся. Тем не менее план 1930 г - второго года пятилетки - не был выполнен. Дело в том, что наряду с пятилеткой принимались годовые задания, значительно опережавшие первоначальные наметки плана. По новым заданиям в 1930 г. имелось в виду увеличить выпуск продукции на 32 процента, а возрос он на 25. Себестоимость снизилась не на 11, а на 9 процентов.

Ни в одной стране мира не могло быть тогда и речи о столь высоких темпах развития. Но нас они не устраивали.

Орджоникидзе изложил план на 1931 г. - он был поистине захватывающим. Контрольными цифрами был предусмотрен гигантский рост капиталовложений. Выпуск продукции должен был увеличиться до 25,7 млрд. руб. (в ценах 1926/27 г.) по сравнению с 17,4 млрд. в 1930 г. Пятилетний план при таких темпах мог быть выполнен в три с половиной - четыре года.

После Всесоюзной конференции по инициативе Орджоникидзе был вынесен ряд важных правительственных решений, имевших целью форсировать работу промышленности.

5 января 1932 г. ЦИК и СНК СССР издали постановление о преобразовании ВСНХ в Наркомтяжпром. Серго Орджоникидзе-народный комиссар тяжелой промышленности.

В 1932-1935 гг., работая в "Востокруде" и "Челябугле" мне довелось неоднократно бывать на заседаниях коллегии Наркомтяжпрома и совещаниях, проходивших под руководством Орджоникидзе. Меня всегда впечатляли конкретность и деловитость Серго, его нетерпимость к разглагольствованиям, декларативности и пустозвонству. Совершенно не переносил он ведомственных дрязг.

Запомнилось заседание коллегии, на котором отчитывались о своей работе объединения "Востоксталь" и "Востокруда". Это были смежные объединения: "Востокруда" снабжала "Воегоксталь" железной рудой, флюсами и огнеупорной глиной. Между ними нередко возникали трения. На заседании коллегии заспорили между собой два заместителя наркома - А. П. Се- ребровский и И. П. Павлуновский. Серго сделал им резкое замечание!

- Как вам не стыдно! Два заместителя наркома, один член ЦК, другой - ЦКК партии, затеяли здесь спор. Раньше не могли договориться между собой?

Как нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе вникал во все отрасли хозяйства, но главное внимание уделял скорейшему развитию металлургии и машиностроения.

"Тов. Серго добился блестящих побед в социалистической индустрии, - писал М. Л. Рухимович. - Его глубокий, блестящий, дальновидный ум правильно решал задачи, стоящие перед тяжелой промышленностью. Он ухватился за два решающих звена в тяжелой промышленности: металлургию и машиностроение. Не случайно тов. Серго называли глазным металлургом нашей страны".

Металлургия решала судьбу всего народного хозяйства, индустриализации и обороны страны. Серго говорил в 1933 г.:

- У нас не хватает своего металла, вы это знаете, мы его ввозим из-за границы. В 1930 г. мы его ввозили, в 1931 г. а мы его ввозили. В 1931 г. мы его ввезли что-то близко к 1300 тыс. т, это около 100 млн. руб. золотом. В 1932 г. ввезли на 60 млн. руб. золотом. В этом 1933 г. мы ввезли полмиллиона тонн. А чем мы платим?.. Мы платим золотом. Откуда мы это золото берем? Вывозим очень часто необходимые нам продукты, продовольственные и другие. А как иначе сделать? Если не купить, у нас не будет тех машин, которые нам нужны. Металл нам нужен, нужен до чертиков, нужен, как воздух человеку, как вода^*.

^* ( См. Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи, т. 2, с. 499)

И металлургия под непосредственным руководством Орджоникидзе добилась огромных успехов. Выплавка чугуна увеличилась с 4,9 млн. т в 1931 г. до 14,4 млн. т в 1936 г., выплавка стали с 5,6 млн. т поднялась до 16,4 млн. т, почти в три раза^*.

^* (См. Народное Хозяйство СССР в 1955 г. М.: Статистика, 1956, с. 62-63)

Серго уделял огромное внимание и угольной промышленности. Со всей присущей ему страстью и настойчивостью он боролся за скорейшую механизацию горных работ, внедрение врубовых машин, отбойных молотков, конвейеров, электровозов. Такая тяжелая профессия, как саночник, совсем исчезла; кайло и обушок стали редкостью в шахте.

В 1936 г. Серго поставил перед угольщиками задачу - вывести из шахт лошадей, заменив их электровозами. В представленном ему Главуглем плане электрификации подземного транспорта все же предусматривалось оставление 3000 лошадей на старых, угасающих вследствие отработки запасов угля шахтах. Но Серго долго не соглашался с этим и с пристрастием допрашивал угольщиков, действительно ли нет никакого смысла вводить на этих шахтах электровозы. Серго успокоился лишь после того, как ему были представлены точные сроки отработки каждой шахты.

Угольная промышленность в годы второй пятилетки далеко продвинулась вперед во всех отношениях. С трибуны XVII съезда партии Орджоникидзе дал высокую оценку большим достижениям механизации в Кузнецком бассейне. "Для того, чтобы посмотреть образцы хорошей механизации,- говорил нарком,- нашим угольщикам надо ехать не в Германию и Америку, а в Кузбасс".

Последний большой приказ Орджоникидзе, посвященный углю, был издан в июле 1936 г. Приказом предусматривалось усовершенствование врубовых машин и конвейеров, широкое внедрение ленточных транспортеров, полное вытеснение из шахт лошадей.

Серго решительно поддерживал новаторов производства и возглавил большое движение передовых рабочих за высокую производительность труда, известное как стахановское. После знаменитых рекордов на шахтах Донбасса, установленных забойщиками А. Г. Стахановым и М. Д. Дюкановым в конце августа и начале сентября 1935 г., Серго в своих телеграммах Донецкому обкому партии и руководителям угольной промышленности требовал решительной поддержки инициативы передовиков-шахтеров и повседневной помощи им.

Столь же горячо откликнулся Орджоникидзе на рекорды кузнеца Горьковского автозавода Александра Бусыгина. По инициативе Серго в Горьком в октябре 1935 г. состоялся Все-союзный слет стахановцев-бусыгинцев автотракторной промышленности. "Организовать массовое стахановско-бусыгинское движение во всех отраслях тяжелой промышленности - задача ее командиров", - писал Орджоникидзе участникам слета.

Серго не раз встречался с новаторами - шахтерами, строителями, металлургами. Кстати сказать, он резко критиковал хозяйственников, которые пытались превращать знатных стахановцев в толкачей, посылая их на смежные предприятия за выколачиванием кооперированных поставок, оборудования и материалов. Эта повадка, к сожалению, и до наших дней дожила...

Серго организовал в 1936 г. широкое соревнование металлургов за высокие коэффициенты использования объема домен и большой съем стали с квадратного метра пода мартеновских печей. Это соревнование проводится и в настоящее время.

Серго постоянно заботился об улучшении условий труда рабочих. Широко известен факт, когда он в Горьком при ознакомлении с одним из заводов столкнулся с чрезвычайно тяжелыми условиями работы на старой мартеновской печи. Нарком велел немедленно остановить мартен и запретил пуск его до тех пор, пока не будет прекращена завалка печи вручную.

Серго, можно сказать без преувеличения, создал новый стиль хозяйственного руководства, основанного на доверии и уважении. Он не увлекался большими приказами, не терпел длинных докладов. Он предпочитал живое общение с местными руководителями и рабочими, внимательно выслушивал их, быстро ориентировался в делах, умел выделять главное, находить правильные решения, поддерживать полезную инициативу.

Кстати сказать, одним из первых шагов Орджоникидзе как председателя ВСНХ и наркома было создание специальной прямой междугородней телефонной связи. "Вертушка" спец связи связала площадь Ногина непосредственно с крупными стройками и заводами. И днем, и поздно вечером начальники "Магнитостроя", "Челябтракторстроя" и другие вызывали Серго к телефону и докладывали ему о положении дел. Тут же решались неотложные вопросы. Живая связь взамен бумаг была большим достижением.

Серго много разъезжал по заводам: бывал на Урале, в Донбассе, в Ленинграде, в Приднепровье, в Сибири - он хотел все видеть своими глазами, оказывать хозяйственникам помощь на месте. Его посещения заводов и строек всегда оставляли большой след в сознании и действиях людей, с которыми он соприкасался.

Каждый приезд наркома становился для хозяйственников школой конкретного руководства. Он никогда не откладывал на завтра вопросы, которые можно было решить сегодня. С места своего нахождения он давал указания в Москву своему аппарату и на предприятия во все концы страны по вопросам, которые возникали в поездке.

Нарком подтягивал отстающих, распространял успешный опыт одних предприятий на другие. Он и ругал, но всегда за дело, за большие провинности, без грубости и оскорблений. Он умел находить и выдвигать талантливых и способных людей, подбадривать нерешительных и похвалить за хорошие дела.

Посещая заводы, нарком знакомился с рабочими, мастерами, со многими находился в переписке, поддерживал постоянную связь. Директор Московского автозавода И. А. Лихачев говорил о Серго:

- В цехах нашего завода он знал множество людей в лицо, так же как они знали его. У него были знакомые среди рабочих, мастеров, инженеров. Он весело здоровался со всеми, с большой теплотой расспрашивал о делах каждого. Его интересовало, сколько рабочие зарабатывают, как живут, где учатся.

Серго обладал необычайной силой ориентировки, он быстро схватывал сущность порой запутанных дел и вопросов. Он с большей настойчивостью и упорством умел доводить каждое начатое дело до конца.

Орджоникидзе был страстным поборником новой техники, сам следил за освоением новых типов оборудования. "Сильно волновал Серго вопрос о конструировании совершенных машин,- вспоминал директор завода "Уралмаш" Л. Владимиров. - Стоило мне телеграфировать из Свердловска о том, что "Азовсталь" настаивает на изготовлении пневматической пушки для забивки летки домны, в то время как имеется более совершенная электрическая, как Серго ответил: "Делать только электрическую, делать только более современную".

"Уралмашу" передали заказ на изготовление двух блюмингов устаревшей конструкции. Обратились к Серго: как быть? Дело в том, что на Ижорском заводе, который прежде изготавливал эти блюминги, имелся задел, были уже отлиты крупные детали.

- Выбросить, но старье не делать!-таким было решение наркома".

Исключительный интерес, который Орджоникидзе проявлял к вопросам технического прогресса, и настойчивость, с которой он стремился смести все препятствия, стоявшие на пути к внедрению новой техники, рельефно проявились в эпизоде с прямоточными котлами, памятном всем старым работникам тяжелой промышленности. Опытная конструкция советского прямоточного котла высокого давления была создана группой специалистов во главе с профессором Рамзиным еще в 1932 г. Исключительные достоинства этого котла - колоссальный съем пара с единицы поверхности нагрева, малые габариты и вес, быстрота растопки - привлекли к нему с самого начала внимание Орджоникидзе. Он всячески помогал вывести это изобретение на широкую дорогу.

Особое внимечие нарком уделял освоению новой техники. Он переживал как личное горе наши неудачи на первых порах с освоением проектной мощности Сталинградского тракторного завода. Он не уставал доказывать, что новая техника требует идеального порядка, строгой дисциплины, высокой культуры обращения. Стало боевым лозунгом его требование: "Пафос героического труда на строительстве нам надо дополнить пафосом освоения вновь построенных заводов!".

При посещении Сталинградского тракторного завода вскоре после его пуска Серго говорил:

- Сталинградский тракторный - это колоссальный завод, махина. Но не мы им владеем, а он нами. Мы барахтаемся беспомощно. При тех машинах, которые у вас, требуется дисциплина такая же, как от красноармейца, который стоит на посту и ответствен за порученное ему дело. Отвернулся -и уже нарушил дисциплину. А у вас не только отворачиваются, а еще почешутся, а потом и папиросу закурят^*.

^* ( См. Орджоникидзе Г. К. Статьи и речи, т. 2, с. 304)

Серго объявил решительную войну авралам и штурмовщине. Он считал, что они питают неорганизованность и безответственность руководителей. Штурмы отвлекают людей от планомерной организаторской деятельности, не дают возможности думать и приучают работать больше горлом, а не головой.

Особенно возмущался Серго бескультурьем, грязью и захламленностью на производстве. Серго сам решительно боролся за чистоту и порядок на предприятиях и стройках, а также в домах и общежитиях рабочих и научил этому нас - хозяйственников. Он уделял внимание и личной опрятности. К нему нельзя было явиться небритым, а тех, кто являлся, он отправлял в парикмахерскую при наркомате.

Еще на 1-й Всесоюзной конференции работников промышленности Серго резко поставил вопрос о чистоте и порядке на предприятиях. "Когда входишь у нас на завод,- говорил он,- то прямо не поймешь - завод это или здесь было какое-то опустошение или погром. Все разбросано черт знает как, грязь по горло. Неужели это приятно и хорошо? Я видел в Германии заводы и видел там, как заметают стружку под метлу, а у нас не только стружку не заметают, а громадные куски железа валяются неизвестно с каких лет. В прошлом году мы были с т. Калининым на Путиловском заводе. Тов. Калинин мне указал на громадные куски железа и заметил, что это, вероятно, здесь валяется с тех пор, как он работал токарем. Мы должны привести наши заводы в порядок"^*.

^* (Там же, с. 279-280)

Некоторые директора старались к приезду наркома расчистить заводской двор, поставить в цехах зелень. Орджоникидзе довольно быстро разоблачал таких ловкачей. После осмотра цехов и агрегатов на одном заводе Серго сказал:

- Из этого директора может получиться неплохой дворник, но директор-то он неважный.

Самой большой заслугой Серго Орджоникидзе было воспитание плеяды хозяйственных руководителей в духе нетерпимости ко всем проявлениям бесхозяйственности, рвачества, очко-втирательства, обмана, зазнайства. Серго терпеть не мог бездельников, проникавших на хозяйственную работу.

Абрам Павлович Завенягин так характеризовал эту черту наркома:

- Серго считал лень и не поворотливость величайшим злом. Он терпеть не мог людей безвольных, не позоротливых, нерешительных, безруких.

Серго органически не переносил лжецов.

- Кого вы обманываете,- говорил он в таких случаях,- партию, страну!

Хозяйственники, изобличенные во лжи, изгонялись им из промышленности.

У нас было немало хозяйственников, которые каялись в до-пущенных провалах в работе и давали обещания исправить ошибки. Серго терпеть не мог таких работников.

- Нам нужны работники не кающиеся,- говорил он,- а хозяйственники, которые умеют действовать.

Будучи глубоко партийным человеком, Серго прежде всего учил хозяйственников партийности. Под партийностью он понимал глубокую преданность партии, верность ей, способность отдать всего себя делу партии, умение видеть в хозяйстве политику.

"Партийность - это главное,- говорил Серго на январском Пленуме ЦК ВКП(б) в 1933 г.- Нельзя забывать, что хозяйственник окружен всякими людьми - и нашими и чужими, которые пытаются на него воздействовать, пытаются разложить его. Тот хозяйственник, тот директор, тот начальник цеха, который умеет противостоять этому, сохранить целиком свое партийное нутро по-большевистски, тот - молодец. А тот, кто сбивается с этого пути, погибнет, ничего из него не выйдет. Партийность прежде всего и раньше всего".

Но Серго решительно выступал против смешения партийных функций с хозяйственными, сопротивлялся подмене хозяйственных органов партийными.

Приведу некоторые типичные примеры, с которыми мне довелось столкнуться.

На Урале в связи с быстрым развитием промышленности в 30-х годах ощущался острый недостаток угля. Уралобком ВКП(б) добивался всемерного раззития добычи трестами "Кизелуголь", "Челябуголь" и на Богословских копях. Вскоре после назначения меня управляющим трестом "Челябуголь" секретарь Уралобкома И. Д. Кабаков обсуждал вместе со мной вопросы увеличения добычи угля, и в первую очередь скорейшего окончания строительства Коркинских угольных карьеров. Я поставил вопрос о получении экскаваторов, думпкаров (самораз-гружающихся открытых вагонов) и паровозов, без чего невозможно организовать добычу угля открытым способом в больших размерах.

- Это мы не скоро получим, - вздохнул Кабаков. - Видимо, нужно пока усиливать ручную добычу. А рабочими мы сумеем помочь.

Летом 1933 г. Серго приезжал на Магнитогорский завод, где он знакомился с производством, беседовал с рабочими, выступал перед активом. 28 июля из Магнитогорска нарком приехал в Челябинск. Вместе с секретарем Уралобкома ВКП(б)

Строгановым и челябинскими работниками мы встречали Орджоникидзе на станции. Все собрались в его вагоне. Я приглашал Орджоникидзе посетить Челябинские копи.

- Я хотел бы побывать у вас на шахтах,- сказал Серго,- но задержался в Магнитогорске целых пять дней вместо намечавшихся трех. Придется отложить до следующего раза. В Челябинске пробуду только один день, чтобы осмотреть тракторный завод. Спешу побывать на Кузнецком заводе...

Тогда я обратился с просьбой о помощи остродефицитными материалами и особенно металлом. Орджоникидзе с большим вниманием отнесся к нуждам угольщиков и тут же подписал заготовленные телеграммы. А насчет металла сказал:

- Металлом тебе поможет Тевосян. Товарищ Тевосян, помоги Парамонову металлом с Златоустовского завода,- обратился Орджоникидзе к находившемуся в вагоне Тевосяну.

- Товарищ Серго, а я хочу обратиться к вам с просьбой, чтобы "Челябуголь" помог Златоустовскому заводу углем,- ответил Тевосян. - Кузбасс отгружает не больше 30-40 процентов от занаряженного. Из-за недостатка угля там создалось крайне тяжелое положение.

- Парамонов поможет тебе углем, а ты отпустишь ему металл,-распорядился нарком.

Иван Тевадросович (Федорович) Тевосян, много лет зани-мавший пост наркома и министра черной металургии, в 1934 г. управлял трестом "Спецсталь", в состав которого входил Златоустовский завод. С ним мы быстро договорились и заключили товарищеское соглашение, по которому он по моей телеграмме отпускает "Челябуглю" металл, а я отгружаю уголь. И это соглашение с благословения Серго добросовестно выполнялось обеими сторонами.

В конце 1933 г., будучи в Москве с планом "Челябугля" на 1934 г., я решил обратиться к Орджоникидзе за экскаваторами, думпкарами и паровозами.

Орджоникидзе принял меня очень хорошо. Внимательно слушал, детально расспрашивал о добыче угля и строительстве новых шахт. Кое-что записывал в свой блокнот. Когда я попросил экскаваторы, паровозы и думпкары, Серго сказал:

- Сейчас у нас с этим оборудованием туго, но в будущем году, примерно в середине года, сумею отпустить.

В середине января 1934 г. произошло разукрупнение Уральской области. Были созданы Свердловская, Челябинская, Пермская области. Трест "Челябуголь" перешел в сферу руководства Челябинского обкома партии, секретарем которого был избран К. В. Рындин.

26 января -10 февраля 1934 г. состоялся XVII съезд партии. Я получил гостевой билет и прибыл в Москву. После окончания работы съезда Рындин предложил мне подготовить вопросы по "Челябуглю" для решения их у Орджоникидзе и сказал, что мы поедем к наркому вместе.

Я знал, что Серго не любит, когда хозяйственники приходят к нему за чем-нибудь в сопровождении секретарей обкомов и парткомов. Когда директор появлялся у него в кабинете с секретарем парткома, Серго считал: то ли директор беспомощен и его за ручку водит секретарь, то ли секретарь призван в помощь, чтобы оказать давление на наркома.

Зная все это, мне не хотелось идти к Орджоникдзе вместе с Рындиным, но отказать секретарю обкома было бы бестактным.

И вот мы пришли вдвоем к Серго. Он встретил меня на этот раз неприветливо, как я и предполагал.

Я снова поставил вопрос о развитии открытых работ в Коркино и выделении экскаваторов, думпкаров и паровозов, считая это самым главным и перспективным.

- Чего ты ко мне ходишь? - сказал строго Серго.- Мы с тобой уже говорили об этом. Экскаваторов у меня нет сейчас. Ты думаешь, что если пришел с секретарем обкома, они у меня появятся? Все равно я не могу дать!

Встреча на этот раз оказалась для меня неудачной.

В начале сентября 1934 г. Орджоникидзе проездом остановился в Челябинске. Я решил обратиться к нему за помощью в отгрузке крепежного леса и оборудования для шахт, строительство которых заканчивалось. Я пришел к наркому с заготовленными телеграфными распоряжениями и подготовился к неприятным разговорам. Но Серго, напротив, встретил меня очень хорошо, подписал все мои телеграммы. Состоялась теплая беседа, во время которой он расспрашивал, а я расказывал о делах "Челябугля".

Серго обладал достаточной смелостью и силой, когда надо было оградить честного хозяйственника от подсиживания, от ненужного дерганья. Здесь я должен рассказать еще об одном эпизоде, связанном с "Челябуглем".

Орджоникидзе с большой заинтересованностью следил за работой угольной промышленности Урала, в том числе и Челябинского бассейна. Несмотря на неоднократные указания ЦК ВКП(б) и Наркомтяжпрома, челябинские организации недостаточно внимания уделяли угольной промышленности. Трест "Челябуголь" встречал больше дерганий, чем помощи. С секретарем обкома Рындиным у меня сложились довольно напряженные отношения. Назревали осложнения.

По настоянию Рындина в начале 1935 г. в трест из Москвы приехала бригада для проверки. К сожалению, бригада лишь старалась найти большие криминалы в руководстве угольной промышленностью. Придирались по всякому поводу и без повода. В состав бригады входили представители и челябинских организаций. Возглавлял ее инженер Теплицкий. Проверка продолжалась около месяца, опросили массу людей. Но от фактов уйти было трудно. Добыча угля сильно увеличилась, резко усилилась механизация, снизилась себестоимость.

Тогда бригада начала искать "неиспользованные возможности". Ну, тут при хорошей фантазии можно найти много!

Наконец бригада уехала, оставив выводы в довольно мрачных тонах. Мне был приготовлен выговор.

Получаю указание готовиться к отчету на заседании Комиссии советского контроля. Я хорошо знал, что на выступление мне дадут максимум минут пятнадцать. Поэтому подготовил на больших листах ватмана диаграммы, рисующие достижения треста.

Заседание Комиссии советского контроля состоялось в Москве в марте 1935 г. Доклад делал Г. И. Ломов по записке руководителя бригады Теплицкого. После доклада слово было предоставлено мне. Я откровенно сказал, что доклад Ломова совершенно не соответствует действительному положению деп в "Челябугле", который одновременно осуществлял большое шахтное строительство и проводил большие подготовительные работы в шахтах, обеспечивавшие не только увеличение добычи угля в 1935 г. более чем на 30 процентов по сравнению с 1934 г., но и большой рост добычи в последующие годы. Я показал диаграмму роста добычи угля с момента создания треста и начала моей работы в Челябинске. За один год и восемь месяцев добыча увеличилась почти в два раза.

Спрашиваю:

- Товарищ Ломов, вы опровергаете эти цифры?

- Нет.

- Вот диаграмма роста производительности труда: увеличение почти на 40 процентов. Вот диаграмма снижения себе-стоимости.

Опять адресуюсь к Ломову:

- Вы опровергаете эти цифры?

- Нет.

Тогда я обращаюсь к руководителям Комиссии советского контроля:

- Мне непонятно, за какие же проступки в проекте постановления мне записан выговор?

Выступил заместитель председателя комиссии Ройземан.

- Цифры у товарища Парамонова весьма убедительные. У вас, товарищ Ломов, концы с концами не сходятся. Мы Должны отклонить ваш проект резолюции.

Поддержали меня в своих выступлениях Розалия Самойловна Землячка и другие члены КСК. Проект резолюции был отклонен.

После заседания я немедленно же пришел к Ломову.

- Георгий Ипполитович, я знаю вас давно. Мы встречались, когда вы еще работали заместителем председателя ВСНХ. Привык относиться к вам с уважением. Но ваш доклад по "Челябуглю" был явно неправильным.

- Я попал в неудобное положение из-за товарища Рындина"- ответил мне Ломов.- Во время одной из последних встреч он жаловался мне на плохую работу "Челябугля" и просил помочь "свалить Парамонова". Я поверил ему и оказался в неловком положении...

Иду к "главному проверяльщику" Теплицкому.

- Что вы вздумали наводить тень на божий день? Сказали бы, что Рындин хочет убрать меня из "Челябугля", и я сам давно ушел бы.

- В первом проекте постановления мы и предлагали снять вас с работы,- ответил Теплицкий.- Пошли с Ломовым согласовывать проект к наркому. Орджоникидзе категорически отклонил наше предложение. Снятие мы заменили выговором, но он и против выговора возражал.- "Пишите тогда мне выговор,- сказал Серго.- Парамонов несколько раз ко мне приходил за экскаваторами и другим оборудованием для открытых работ, а я ему ничего не дал".

После этого я пошел к начальнику Главугля Баженову с просьбой освободить меня от работы в "Челябугле".

- Почему? -спросил Бажанов.

- В совконтроле я узнал, что вся шумиха с обследованием- следствие желания Рындина освободиться от меня...

- Вас Серго поддержал. Он даже выговора не допустил. Теперь все кончилось. Можно спокойно ехать и работать.

- И ждать новых осложнений с Рындиным. Спасибо!

- Сам я не могу решить этот вопрос. Идите к Рухимовичу. Лично я поддержу вас.

С Рухимовичем у меня был большой и тяжелый разговор. Он долго и упорно настаивал на моем возвращении на работу в "Челябуголь".

- Не только я и Главуголь, но и Серго вас решительно поддерживает,- сказал Рухимович.

Я привел лишь отдельные штрихи, характеризующие методы работы Орджоникидзе как хозяйственного руководителя. Это был деятель, с которого мы брали пример. У него есть чему учиться и сегодняшним хозяйственникам.